«Ничего не искать и никогда ни от чего не отказываться». Интервью митрополита Ювеналия (Пояркова) «Журналу Московской Патриархии»

Предлагаем вниманию посетителей официального сайта Казахстанского Митрополичьего округа интервью старейшего иерарха Русской Православной Церкви митрополита Ювеналия (Пояркова) «Журналу Московской Патриархии» «Ничего не искать и никогда ни от чего не отказываться». Интервью посвящено 90-летию архипастыря и 60-летию его епископской хиротонии.

— Ваше Высокопреосвященство, уважаемый владыка! 22 сентября вы будете отмечать юбилей. Примите самые сердечные поздравления и благопожелания от нашего журнала! Прежде всего, расскажите, пожалуйста, о той среде православных верующих в Ярославле, в которой вы выросли, и какое она на вас оказывала влияние.

— Большое влияние на мое духовное становление оказали моя мать Мария Николаевна, постоянная прихожанка Феодоровского кафедрального собора в Ярославле, и духовенство этого храма. Мама была духовной дочерью архиепископа Варлаама (Ряшенцева, †1942), много рассказывала о его служении и пережитых гонениях. Она передала мне и веру, и народное благочестие. Церковность влияла и на мои детские занятия. Я использовал лампадку в качестве кадила, смастерил клобук и, подражая священнослужителям, при помощи этой «утвари» читал акафист святителю Николаю, а мама в одном лице была и за певчих, и за богомольцев. В нашем доме зимой стены сильно промерзали, и мама водила меня в семью своих друзей, чтобы согреть и подкормить. Это были люди интеллигентные и хранившие глубокое благочестие. Вера Ивановна, мать семейства, научила меня читать по-церковнославянски. Ярославль, где я родился, стал для меня духовной колыбелью: именно там прошло мое духовно-нравственное формирование.

— Расскажите, пожалуйста, о связях вашей семьи с протоиереем Владимиром Градусовым (с 1943 года — епископом Димитрием) и о его участии в вашей судьбе.

— Во времена моего детства в Ярославле была только одна действующая церковь — Николо-Пенская. Она стоит и по сей день, двухэтажная. На втором этаже располагался храм, в котором служил отец Владимир. Он относился ко мне со вниманием и большой сердечной симпатией, гостеприимно принимал нас с мамой у себя дома. У меня долгое время хранилась подаренная им игрушечная обезьянка со скрипочкой. Ему, уже владыке Димитрию, я прислуживал с десяти лет и до поступления в семинарию. Не обошлось и без испытаний. Я стоял со свечой, подсвечник был довольно тяжелым, через какое-то время начались боли в спине. Обеспокоенная мама пошла посоветоваться с настоятелем собора протоиереем Николаем Апеллесовым (†1954). Батюшка был престарелым и глубоко духовным пастырем. Выслушав нас, он ответил коротко: «Володя уже не сможет оставить это служение, и не надо ему мешать».

— Мальчиком вы посещали относившийся к Патриаршей Церкви храм, который находился на втором этаже церкви, где внизу располагались обновленцы. Вы помните, как верующие относились в те годы к «живоцерковникам»?

— Туда, где находились обновленцы, я никогда не заходил, но знаю по отзывам людей, что церковь стояла пустая (кто такие обновленцы, мне в детстве объяснила мама). Зато наверх из-за обилия богомольцев не всегда можно было пройти. Однажды, помню, стоя на лестнице в зимнюю стужу, я пожаловался, что у меня озябли ноги, на что мама ответила: «Не обманываешь? Ведь Бог все видит!» И тогда я решил, что мне лучше потерпеть, но не уходить домой до окончания богослужения. При этом должен сказать, что любовь матери ко мне была в полном смысле жертвенной. Она была готова всем для меня пожертвовать в условиях крайней нищеты, в которой мы жили.

— Как состоялось ваше знакомство с иеромонахами Никодимом (Ротовым) и Авелем (Македоновым)? Насколько эта встреча была важна для выбора последующего жизненного пути?

— Иеромонахи Никодим и Авель часто приезжали в Ярославль, и общение с ними, безусловно, оказывало на меня благоприятное влияние. Впервые я увидел их приблизительно в 1948 году. Пошел с ведром к водопроводной колонке и увидел двух идущих по направлению к храму монахов в соответствующих одеяниях, что для того времени было крайне необычно. И в этот момент неожиданно раздался звон только что поднятых на колокольню колоколов! Такое трудно забыть. Позже в лице отца Никодима я обрел и постоянного духовника, впоследствии ставшего великим иерархом, который с доверием вел и меня к высоким должностям в служении Церкви, строго взыскивая за каждый мой опрометчивый шаг.

— Переезд в Ленинград и учеба в духовной семинарии, конечно, были событиями огромной важности для юноши, только что окончившего школу. Какие воспоминания храните вы о годах учебы, о преподавателях, о товарищах?

— Мне не терпелось поскорее поступить в Ленинградскую духовную семинарию, тем более что отец Никодим с восторгом мне рассказывал о тамошних профессорах. Однако удалось это осуществить только в 1953 году, по достижении 18 лет. Мама меня поддержала, а отец, видя обострение антирелигиозной политики советской власти, тревожился. Как бы в подтверждение его опасений в «Учительской газете» написали о моей учебе в семинарии как о следствии «проникновения в детскую среду религиозных пережитков и суеверий». Могу сказать, что замечательные преподаватели в сложных для Церкви условиях стремились как можно лучше подготовить нас к будущему служению. У нас была дружная группа семинаристов-ярославцев. Я старался учиться всегда на отлично, а после поступления в академию принял монашество. Поскольку мои родители отсутствовали, я обратился к профессору Льву Николаевичу Парийскому, который благословил меня складнем, полученным в свое время от священномученика Вениамина Петроградского (†1922). Вскоре состоялись и мои диаконская и пресвитерская хиротонии.

— Во время учебы в духовной академии вы начали участвовать в различных мероприятиях, организованных благодаря международным церковным связям. Каковы ваши самые яркие впечатления от первых шагов на этом поприще: от встреч с людьми, от зарубежных поездок?

— Все происходило, конечно, по благословению владыки Никодима. Впервые за границей я оказался в Швейцарии, на молодежной христианской ассамблее в Лозанне. У меня остались яркие воспоминания о проявлении дружеских чувств к представителям Русской Православной Церкви со стороны других участников. На протяжении последующих лет впечатление о том, что в мире испытывают неподдельный интерес к жизни нашей Церкви, только укреплялось.

— Прежде чем отправиться в Иерусалим в качестве главы Русской духовной миссии, вы некоторое время служили в Западном Берлине, где являлись редактором журнала «Голос Православия». Можно считать, что это была предварительная проверка ваших организаторских способностей? Каковы ваши воспоминания о встречах в Германии с духовенством Зарубежной Церкви?

— Надо сказать, что служение в Западном Берлине действительно было своего рода испытанием, проверкой. Иногда мне думалось: не могли, что ли, без этого обойтись? Однако исполнял все порученное с усердием и даже очень радовался первому выпуску журнала под моей редакторской подписью. С представителями РПЦЗ встречаться мне доводилось и ранее, например с епископом Женевским Антонием (Бартошевичем, †1993). Также здесь имели место неофициальные контакты, хотя, по понятным причинам, совершать совместные богослужения мы не могли.

— Во время пребывания на Святой Земле вы поддерживали постоянные связи с представителями всех христианских конфессий и других религий. Чем вы при этом руководствовались и что из вашего опыта сохраняет актуальность до сего дня?

— Пребывая на Святой Земле, руководствовался заложенной моими предшественниками традицией гостеприимства и миролюбия. До сих пор мне приятно вспоминать братские контакты и дружеские встречи тех лет, хотя все происходило в довольно сложных условиях. Храм Гроба Господня находился в той части Иерусалима, которая контролировалась Иорданией. Попасть туда можно было только несколько раз в год. Это были в духовном отношении драгоценные моменты! Зато мне очень помогала отеческая доброжелательность Блаженнейшего Патриарха Иерусалимского Венедикта. За краткий срок пребывания во Святом Граде мне приходилось совершать и поездки по миру. С духовной точки зрения особое значение имела первая после 1917 года паломническая поездка представителей Русской Православной Церкви в Грецию и на Ближний Восток, которую я возглавил. Никогда не забуду того духовного бодрствования, которое испытал во время длинных ночных служб в Свято-Пантелеимоновом монастыре, и исповедь у настоятеля — схиархимандрита Илиана. Он утвердил меня и в вере, и в служении. В последующие годы и владыка Никодим, и я делали все возможное для возрождения русского монашества на Святой Горе.

— Возвращение на Родину и начало работы в Отделе внешних церковных сношений практически совпали с завершением хрущевской эпохи. Сразу ли стало ощущаться, что острота атеистического накала в поведении власти ослабла?

— Надо сказать, что власти ни до, ни после не препятствовали развитию внешних связей Русской Православной Церкви, хотя, конечно, пристально за нами наблюдали. А что касается антирелигиозной установки в государственной политике, то она хотя и стала не столь явной, но все равно сохранялась. И тут международные контакты нам помогали. Возглавляя Отдел внешних церковных сношений, я в качестве митрополита Тульского и Белевского часто приглашал в Тулу иностранные делегации, что затрудняло местным руководителям реализацию плана по закрытию церквей.

— Ко времени вашей епископской хиротонии шестьдесят лет назад митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим был одним из самых влиятельных представителей Священноначалия Русской Православной Церкви. Он обладал огромным авторитетом как в Отечестве, так и на международной арене. Как складывались ваши отношения?

— Они были ровными всегда и характеризовались братскими чувствами. Митрополит Никодим заповедал мне ничего не искать и никогда ни от чего не отказываться. Это наставление я исполняю всю жизнь. Владыка Никодим возглавлял мою архиерейскую хиротонию и до последних дней своей жизни поддерживал меня и помогал в моей церковной деятельности.

— Вы долгое время жили в резиденции главы ОВЦС в Серебряном Бору. Одновременно это был и дом приемов иностранных гостей. Судя по фотографиям, это было достаточно скромное место по сегодняшним меркам. Расскажите, пожалуйста, как эта дача функционировала.

— Это была личная собственность митрополита Никодима, и он использовал ее как свою резиденцию, в которой осуществлял широкую внешнюю деятельность. Там бывали многие выдающиеся христианские религиозные деятели, посещавшие Советский Союз, с которыми мы обсуждали различные вопросы межрелигиозного диалога.

— Обращаясь мысленным взором к пути служения митрополита Никодима, что бы вы отнесли к его главным достижениям?

— Спустя 20 лет после скоропостижной и безвременной кончины митрополита Никодима я собрал воспоминания о нем и опубликовал в книге «Человек Церкви» (вышли два издания), чтобы сохранить память об этом выдающемся деятеле мирового Православия. С тех пор появились и другие книги о нем, прошло несколько научных конференций. Говоря кратко, митрополит Никодим — личность грандиозного масштаба, он показал пример жертвенного служения Святой Церкви в Отечестве и способствовал развитию братских отношений с Православными Поместными Церквами и благожелательных отношений с инославными. Владыка воспитал новое поколение молодых епископов, которые внесли свой вклад в развитие Русской Православной Церкви с наступлением религиозной свободы. Самым ярким его учеником является наш Предстоятель — Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл.

— С 1972 по 1981 год вы возглавляли Отдел внешних церковных сношений. К чему вы стремились, занимая этот пост, и с какими чувствами его покидали?

— Объем очень ответственной работы был поистине необъятный, и я делал ее с удовольствием. Главной нашей задачей было свидетельствовать миру о Православии и знакомить с жизнью Русской Православной Церкви. Теперь, по прошествии значительного времени и в контексте происходящих событий можно увидеть и особую значимость миротворческой деятельности Церкви. Пост председателя ОВЦС я покидал с чувством исполненного долга и с пониманием, что в складывавшихся тогда условиях не смогу далее продолжать дело, начатое митрополитом Никодимом.

— Много лет вы были ключевым участником подготовки ежегодных празднований Дня славянской письменности и культуры, инициатором проведения Рождественских образовательных чтений в Московской области и всемерно способствовали распространению духовно-нравственного воспитания и просвещения в школах Подмосковья. Каково сегодня место православных ценностей в нашей общественной и культурной жизни?

— То, о чем вы упомянули, — этапы важного пути духовно-нравственного возрождения общества. В те годы, когда я был сопредседателем оргкомитета проведения Дня славянской письменности и культуры, мы только вступали в период религиозной свободы, и было важно показать людям, что именно Православие является культурообразующей религией России и своим влиянием пронизывает всю ее историю. Мы ездили по разным городам с этим просветительским проектом, включавшим и религиозную, и научную, и культурную программы, задачей которых было показать плоды трудов равноапостольных Кирилла и Мефодия в прошлом и в современности. Одновременно на просторах Подмосковья при доброжелательной поддержке со стороны Министерства образования Московской области мы начали выстраивать церковно-школьное соработничество, с тем чтобы должным образом подготовленные педагоги доводили знания о православной культуре до подрастающего поколения. Много всего было сделано. С любовью и благодарностью вспоминаю помогавших мне Лидию Николаевну Антонову и Людмилу Леонидовну Шевченко. Сегодня те, кто в свое время изучал в школе «Основы православной культуры» и «Духовное краеведение Подмосковья», уже стали родителями и, надеюсь, воспитывают своих детей и выстраивают свою собственную жизнь в соответствии с полученными знаниями. В наши дни традиционные православные духовные ценности находятся в центре общественного внимания. Чтобы так было и дальше, ни церковным, ни школьным труженикам не надо ослабевать в усердии. Слава Богу, в наше время нет внешних препятствий в православном свидетельстве и представители нашей Церкви широко могут его осуществлять.

— Огромная часть вашей жизни посвящена возрождению церковной жизни в Подмосковье. Восстановление храмов, воспитание молодого духовенства, развитие конструктивного сотрудничества со светскими властями. Как вам все это видится теперь, по прошествии времени?

— Мне в 1977 году было определено быть митрополитом Крутицким и Коломенским, Патриаршим наместником по управлению расположенной в Подмосковье частью Московской епархии. Тогда в моем ведении находилось 132 храма и ни одного монастыря. И так продолжалось несколько лет, вплоть до середины 1980-х годов, когда постепенно началось церковное возрождение. Наступило время огромных возможностей и невероятного энтузиазма верующих. Множество храмов и обителей стояли в руинах, многие из них власти были готовы немедленно вернуть Церкви. Некоторые из моих собратий предостерегали, говоря: «Это невозможно восстановить». Но имея в памяти слова Христовы о том, что «все возможно верующему» (Мк. 9:23), я неизменно говорил духовенству и мирянам, приходившим за благословением: «Берите!» И сегодня Подмосковье в церковном отношении — цветущий край, теперь тут учреждены пять епархий! Статистика общеизвестна и впечатляюща! Религиозная свобода открыла перед нами невероятный простор для творческого поиска. Если при советской власти священник был в своей деятельности ограничен оградой храма, то теперь открылись возможности не только возрождать традиционные формы церковного служения, но и начинать новые для нас виды деятельности, например расширять свое присутствие в сети Интернет. С любовью вспоминаю всех своих помощников, архиепископа Можайского Григория (Чиркова, †2018), настоятелей и настоятельниц монастырей, батюшек, монашествующих и мирян, с усердием делавших наше общее дело. Надо сказать, что и отношения со светскими властями были очень конструктивными и взаимоуважительными. Губернаторы Борис Всеволодович Громов и Андрей Юрьевич Воробьев во всем помогали и по возможности поддерживали. Благодарю Бога, что Он благословил мне потрудиться на ниве церковной в годы свободы.

— Возглавляемая вами Синодальная комиссия по канонизации святых провела большую и сложную работу по подготовке к прославлению новомучеников и исповедников Церкви Русской ХХ века. Каково духовное значение подвига этих святых для наших современников?

— Как я рассказывал, мне довелось вырасти в среде, которая непосредственно соприкасалась с гонимыми за веру. Однако изучать подвиг пострадавших за Христа стало возможно гораздо позже. Во время празднования 1000-летия Крещения Руси 10 июня 1988 года я выступал в Большом театре на торжественном акте с докладом и говорил о том, что священнослужители и верующие подвергались при советской власти массовым репрессиям. Это было своего рода событием. После 1990 года началась систематическая работа возглавляемой мною Синодальной комиссии по канонизации святых по исследованию подвига новомучеников и исповедников ХХ века. Обстановка для этого была благоприятная: архивы открылись, требовалось лишь усердие исследователей и поддержка епархиальных архиереев на местах. Работы было очень много, и наши эксперты жертвенно трудились, особенно отец Дамаскин (Орловский). В результате на Юбилейном Архиерейском Соборе 2000 года состоялась канонизация Собора новомучеников и исповедников, который в последующие годы пополнялся новыми именами. Годы работы над мученическими актами современности убедили меня в величии и святости подвига наших православных соотечественников, мужественно вставших в один ряд с жертвами древнеримских преследователей. Те, кто остался верен Христу и Его Церкви даже до смерти, не только вымолили для нашего народа преодоление периода безбожия, но и ныне предстательствуют перед Престолом Всевышнего за Церковь, Родину и народ.

— Ваше Высокопреосвященство, какое лично для вас как священнослужителя имеет значение богослужение и что бы вы хотели пожелать молодому духовенству, какое бы им преподали наставление?

— Меня с детства приучили к тому, что алтарь — это святое место, где все должно совершаться чинно и благоговейно. Пустые разговоры и суета противоречат благочестию священнослужителя, призванного предстоять пред Богом не только за себя, но и за паству. Божественная литургия — это наше главное дело, наша главная радость и наша главная ответственность. Хочу пожелать молодому духовенству любить Церковь, служить ей искренне и с чистым сердцем, не жалея сил, самоотверженно и жертвенно. И всемилостивый Господь, видя ваше усердие, даст и силы, и возможности, и помощников для осуществления самых смелых замыслов.

Беседовал протоиерей Петр Иванов